Скачать текст произведения

Цявловский. "Се самый Дельвиг тот..."


«CE САМЫЙ ДЕЛЬВИГ ТОТ...»52

Обнаруженный недавно автограф Пушкина представляет собою листок (11 × 16,5 см) белой, от времени пожелтевшей бумаги, наклеенный на синего цвета паспарту из картона.

Портрет сепией и акварелью работы неизвестного художника изображает товарища Пушкина по Лицею — поэта барона А. А. Дельвига.

Под портретом рукою Пушкина написано четверостишие:

Се  самый  Дельвиг  тот, что  нам  всегда твердил,
Что, коль судьбой  ему даны б  Нерон  и  Тит,
То  не в  Нерона  меч, но  в  Тита  сей  вонзил —
Нерон  же  без  него  правдиву смерть узрит53.

Время написания этих строк, судя по портрету Дельвига, изображенного уже не в лицейском мундире, — июнь 1817 — первые числа мая 1820 г., когда Пушкин, высланный на юг, уехал из Петербурга.

Стихи по форме — явная стилизация весьма распространенного в XVIII в. стихотворного жанра «Надпись к портрету» и, вероятно, пародируют какое-нибудь стихотворение в этом роде. Подобные пародии были в духе Пушкина, автора знаменитой «Оды его сиятельству графу Д. И. Хвостову», эпиграммы на Жуковского «Послушай, дедушка...», прелестных «Нравоучительных четверостиший», пародирующих «апологи» Дмитриева. «Четверостишия» были сочинены в 1826 г. вместе с Н. М. Языковым. Возможно, что и надпись к портрету Дельвига — плод коллективного творчества товарищей по Лицею, собравшихся у кого-нибудь из них, или членов кружка «Зеленая лампа». За это говорит и содержание четверостишия, совсем не рассчитанное на широкое распространение.

О политической неблагонадежности бывших воспитанников Царскосельского лицея так писал в III Отделение, вскоре после суда над декабристами, Булгарин: «В свете называется лицейским духом, когда молодой человек не уважает старших, обходится фамилиярно с начальниками, высокомерно с равными, презрительно с низшими, исключая тех случаев, когда для фанфаронады надобно показаться любителе¦ равенства. Молодой вертопрах должен при сем порицать насмешливо все поступки особ, занимающих значительные места, все меры правительства, знать наизусть или сам быть сочинителем эпиграмм, пасквилей и песен предосудительных на русском языке, а на французском знать все самые дерзкие и возмутительные стихи и места самые сильные из революционных сочинений»54.

Характеристика эта, надо думать, весьма близка к действительности; больше того, Булгарин смягчает политический радикализм «молодых вертопрахов», которые не ограничивались насмешками над «особами, занимающими значительные места», и позволяли себе весьма зло острить и над царем. В одном рукописном сборнике стихотворений лицеистов ленинградским исследователем Н. В. Измайловым недавно найдена анонимная злая эпиграмма на Александра I55. Автор сравнивает его с одним из низших лицейских наставников, неким Александром Павловичем Зерновым:

ДВУМ АЛЕКСАНДРАМ ПАВЛОВИЧАМ

Романов и Зернов лихой,
Вы сходны меж собою:
Зернов! хромаешь ты ногой,
Романов головою.
Но что, найду ль довольно сил
Сравненье кончить шпицом?
Тот в кухне нос переломил,
А тот под Австерлицом.

Гораздо радикальнее этой шутки печатаемое четверостишие, говорящее не больше, не меньше, как о цареубийстве, мысль о чем, как известно, была весьма популярна в декабристских кружках. Что под Титом, в которого выражает желание вонзить меч Дельвиг, нужно разуметь Александра I, явствует из следующего места письма известного основателя Харьковского университета В. Н. Каразина56:

«Кого из кесарей, дворянство! в древней тоге
Ты образ вознесло забав твоих в чертоге?
— Се Август счастием, победами Траян,
А сердцем Тит — ответ раздался россиян.

Impromtu, который я сделал, от роду не занимавшись стихами, увидев в зале Благородного собрания в Москве в 1817 году превосходный бюст государя в римском костюме. И сия надпись, быв директорами вырезанаЊ долго под оным оставалась»57.

Вероятно, найдутся и другие, ныне забытые, верноподданнические произведения «дней Александровых прекрасного начала», в которых этот государь, согласно традициям классицизма, именовался Титом, так что для тогдашних читателей разгадать этот «псевдоним» было, конечно, нетрудно58.

Кого разумеет Пушкин под Нероном, сказать определенно мы затрудняемся. Вероятнее всего, это Аракчеев, имя которого, как ближайшего помощника Александра I, в то время у всех было на устах. «Правдивая», т. е. справедливая, заслуженная смерть этого «Нерона», о которой говорит последний стих четверостишия, конечно, тоже — насильственная. Имея в виду смерть агента русского правительства Коцебу от кинжала немецкого студента Карла Занда в 1819 г., Пушкин писал в эпиграмме на Аракчеева59: «Холоп венчанного солдата, благодари свою судьбу: ты стоишь лавров Герострата и смерти немца Коцебу».

_______

Текст воспроизведенного четверостишия впервые напечатан Б± Л. Модзалевским в «Сборнике Пушкинского Дома на 1923 год» по факсимильной копии, имеющейся в Пушкинском Доме. История же автографа такова. Ныне он принадлежит Сергею Дмитриевичу Иванову, к которому перешел от отца его Дмитрия Петровича, бывшего с 1837 г. преподавателем русского языка в Московском дворянском институте. Здесь, среди учеников Д. П. Иванова, был некто Вышеславцев, родители которого, по его словам, были знакомы с Пушкиным. Отец ученика и подарил Иванову автограф. Так рассказывал в 1870—1872 гг. Д. П. Иванов А. В. Орешникову (ныне заведующему разрядом государственного быта Исторического музея), записавшему этот рассказ и передавшему запись в архив Музея).

Запись свою А. В. Орешников заключает так: «В 1880 г. (7 июня) я отправился к Дмитрию Петровичу посмотреть портрет, но Д. П. не застал: его не было в Москве, и портрет мне показывал его сын Сергей Дмитриевич ‹...› На мою просьбу дать позволение снять фотографию с автографа, С. Д. сказал мне, что портрет Дельвига был представлен его отцом на Пушкинскую выставку, но не был выставлен по причине нецензурности ‹подчеркнуто в подлиннике.— М. Ц.› четверостишия: в них видели намек на императора Александра I под именем Тита и на императора Николая I (или Павла I?) под именем Нерона, — и по этой причине и мне не дали. Л. И. Поливанов также просил позволения от имени Общества любителей российской словесности снять фотографию, которую С. Д. без согласия его отца не дал в то время, и снята ли она позже, не знаю».

Доклад о четверостишии, сопровождавшийся демонстрированием подлинника в Государственной Академии художественных наук 25 марта с. ‹1926› г.60, вызвал горячие прения. Ряд лиц — Н. К. Пиксанов, А. А. Бахрушин и А. М. Эфрос — не признали почерк стихотворения за пушкинский. Для меня же решающим моментом является факт признания воспроизведенных строк за написанные Пушкиным такими знатоками почерка поэта, как хранитель рукописей Пушкина в Публичной библиотеке имени В. И. Ленина Г. П. Георгиевский и главный хранитель Пушкинского Дома Б. Л. Модзалевский.

1926 г.

ПРИЛОЖЕНИЕ

1

‹1805› 18 декабря, понедельник.

Я слышал вчера, что Петербург встретил государя с таким восторгом, какому не было примера ‹...› Наши москвичи и особенно стихотворцы, в порывах своего усердия и преданности к государю, обыкновенно называют его Титом, Марком-Аврелием, Антонином и проч., потому что не могут ступить шагу без древних громких имен; но я спрашиваю: справедливо ли нашего благочестивого батюшку-царя сравнивать с римскими нехристианскими владыками.

С. П. Жихарев. Записки современника. Ред., коммент. и вступит. статья С. Я. Штрайха, т. I. М.—Л., «Academia», 1934, стр. 203. То же: Ред., статья и коммент. Б. М. Эйхенбаума. М.—Л., 1955, стр. 140—141 («Литературные памятники»).

2

‹1806› 4 марта, понедельник.

<Описание обеда в Английском клубе в честь П. И. Багратиона>.

<...> старшины поднесли князю на серебряном подносе приветные стихи и тотчас же потом начали раздавать или, вернее, совать их в руки прочим присутствующим. Мне досталось три экземпляра этого высокопарного произведения Николева, в котором, разумеется, не обошлось без Тита, Цезаря, Алкида и прочих нехристей. Вот последние стихи:

         Славь тако Александра  век
И  охраняй нам Тита на престоле.
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей  в отечестве, а Цезарь в бранном поле;
Да  счастливый  Наполеон,
Познав  чрез опыты, каков  Багратион,
Не  смеет  утруждать Алкидов  росских  боле.

С. П. Жихарев. Записки современника, т. I, 1934, стр. 266; изд. 1955, стр. 196. (Этот обед, с приведением стихотворных текстов, изображен Толстым в «Войне и мире», т. II, ч. I, гл. III).

3

Титом называли Александра I в одах, написанных по случаю рескрипта А. А. Беклешову от 22 XII 1805.

Об этом см. в статье Н. Ф. Дубровина «Наполеон I в современном ему русском обществе и в русской литературе» («Русский вестник», 1895, №2).

4

Сколь часто  Не́рон  Титом  слыл.

П. Козловский. Чувствования россиянина при чтении первых манифестов Александра I.— «Собрание русских стихотворений», изд. Василием Жуковским, I. М., 1810, стр. 167.

5

И  троны сверженных властителей восставим,
Свое  Отечество и Тита своего
На  все грядущи дни в подсолнечной прославим.

Н. Николаев. Отголоски лиры на случай изданного манифеста государем императором Александром Первым по взятии неприятелем Смоленска и прибытии его величества в Москву июля 12 дня.—Ѓ«Собрание стихотворений, относящихся к незабвенному 1812 году», ч. II. М., 1814, стр. 17.

6

Уверь и  в  том  себя  и  Тита,
Что  всюду правда освятит,
Что  доблесть, сединой  покрыта,
Есть  трона, царства верный  щит.

<Это — обращение к России.— М. Ц. >

Н. Николев. Гимн песнопевца, сочиненный в Тамбове по изгнании всеобщего врага из пределов российских.— «Собрание стихотворений, относящихся к незабвенному 1812 году», ч. II, стр. 114.

7

И Россия, благоденствующая под правлением добродетельнейшего Тита Александра, видит сие чудовище <Наполеона> в своих пределах.

И. Андреев. Мысли мои о любви к человечеству.— «Друг юношества», 1813, август, стр. 125.

8

То Александр, Владыка  строев,
В  боях Геркул, на троне  Тит,
Как правнук Марса — щит  героев,
Как  внук Фемиды — правды  щит.

Н. Николев. Ода победам российского воинства.— «Три лирических стихотворения Н. П. Николева». М., 1814, стр. 20.

9

Октавий, иль Филиппов  сын,
Троян  ли, или  Тит  незлобный,
Иль многохвальный  Антонин
Петра  праправнуку  подобны?

Гр. Окулов. Ода на взятие Парижа.— Прилож. к № 36 «Русского инвалида», 1814 от 6 мая.

10

   На  троне  Тит,  герой  в  боях.

Стих из куплетов П. Корсакова на взятие Парижа.— «Сын отечества», 1814, прибавление к № 16 (18 апреля), стр. 7.

11

   Но  не  изверга  паденьем
Ты  велик,  Российский  Тит!

Н. Ф. Грамматин. Хор, петый при торжестве, происходившем в Костромской губернской гимназии июля 1 дня по случаю покорения Парижа и заключения мира между Россиею и Франциею. —Љ«Сын отечества», 1814, № 33 (20 августа), стр. 24.

12

  Русскому  Титу, герою-царю

И. Росляков. Песнь русского инвалида.— «Вестник Европы», 1814, № 18 (сентябрь), стр. 106.

13

Мы видим в императоре — Тита, Антонина, Карла Великого и покровителя наук.

Адрес Александру I польских дам в сентябре 1814 г. (Н. Ф. Дубровин. После Отечественной. войны — «Русская старина», 1904, февраль, стр. 245).

14

    Ты  россов  Тит,  герой,  отец!

П... С......в. Стихи на приезд государя императора.— «Сын отечества», 1814, № 29 (1 июля), стр. 119.

15

Как  Цезарь, он  пришел,  увидел,  победил,
Как  Тит — врагам  своим  простил!

Б. Федоров. Дифирамб на возвращение Александра I от побед в Отечество июля 1814.— «Кабинет Аспазии», 1815, кн. VI, стр. 39.

ОТ РЕДАКТОРА

Работая в 1940-х годах над книгойѓ«Политические стихотворения Пушкина», М. А. Цявловский предполагал одну ее часть посвятить эпиграммам поэта. Для главы о надписи «К портрету Дельвига» («Се самый Дельвиг тот») автор подбирал материалы, но написать ее не успел.

Считаем уместным привести эти материалы, потому что они выражают направленность мысли исследователя, высказанной им еще в журнальной статье 1926 г.

Это тем более важно сделать, что параллельно толкованию эпиграммы Цявловским существует и иное толкование ее, постоянно выдвигающееся в печати.

Первый публикатор стихотворения Б. Л. Модзалевский назвал эпиграмму «шутливым стихотворением»; он обратил внимание на сходство ее стиля с «арзамасскими» стихами, на то, что она весьма напоминает «надпись к портрету»,

«сочиненную обществом молодых любителей российской словесности» и направленную против Д. И. Хвостова: «Ce — Росска Флакка зрак!...». Он допускал, что «эпиграмма Пушкина пародировала какое-нибудь неизвестное нам неудачное стихотворение одного из лицейских поэтов, — например, Кюхельбекера»61.

Спустя четыре года, когда в связи с обнаружением автографа эпиграммой занялся М. А. Цявловский, он переосмыслил стихотворение. Поддерживая своего предшественника в отношении сходства четверостишия с «арзамасскими» стихами, Цявловский на этом не остановился. Он анализировал содержание текста и пришел к выводу, что стихотворение посвящено теме цареубийства. Это и выражено в статье 1926 г.

С возражением этому толкованию выступил Б. В. Томашевский: «Комментатор придает подписи политическое значение, полагая, что под именем Тита Пушкин разумел Александра I, а под именем Нерона — Аракчеева.

Точный смысл этой надписи Пушкина для нас неясен, но в основе ее лежит противопоставление Тита (идеал благодетельного государя) Нерону (типичному тирану — злодею, соединявшему в себе все пороки самодержавного государя). Противопоставление по существу не новое, развивавшееся еще Расином в речах Тита в трагедии „Вереника“, могло в эти годы приобрести политическое значение. Самая идея предания Тита судьбе Нерона, который закололся во время восстания преторианцев, чтобы избежать неминуемой насильственной смерти от рук восставших, подсказана оперой Метастазио (1734), в которой описывается заговор против Тита и приготовления к его убийству62. Опера Метастазио имела огромный успех. Ее переделал в трагедию французский драматург Беллуа (1759) и приспособил на русском языке Я. Княжнин под названием „Титово милосердие“ (1790). Эпиграмма Пушкина едва ли не пародирует стиль Княжнина:

Назначено твое отмщенье совершить:
Тебя на трон возвесть, а Титу грудь пронзить...
Се Тит: зри в нем небес ко смертным благость...
В тебе отца Рим зрит,
Вселенна обожает.
Блажен, кто жизнь вкушает,
Когда на троне Тит!

Так как сближение имени монарха с именем Тита было формой политической лести, то пьеса Метастазио и ее подражания ставились как формы проявления казенного патриотизма. Образ Тита прилагался в разное время к австрийскому императору Карлу VI, к Людовику XV, Екатерине II, Людовику XVI, Александру I. В 1817 г., в эпоху расцвета официального патриотизма после

Венского конгресса, опера „Титово милосердие“ — музыка Моцарта (1791), в переводе Шеллера была поставлена русской оперной труппой. В 1818 г. она шла по-итальянски в исполнении немецкой петербургской оперной труппы. Портрет Дельвига и надпись Пушкина относятся, по-видимому, к этому времени (дате 1817—1818 соответствует и характер пушкинского почерка). Остается неясным, передает ли надпись Пушкина какие-нибудь слова Дельвига, например, его шутку по адресу „благодетельного Тита“, или мы имеем обычный в эпиграммах каламбур и „вонзить меч“ значит не только убить, но и погубить (например литературно, т. е. подвергнуть осмеянию читателей или зрителей, неудачно изобразить). Нарочито тяжелый и напыщенный стиль эпиграммы, очевидно, направлен против Дельвига-писателя, а не Дельвига-собеседника на политические темы. Поэтому приходится допустить, что основная мысль (о том, что бороться следует не против жестоких царей, которые сами погибнут, а против царей добродетельных) дана лишь во втором плане, оттеняющем комизм конкретного намека литературного порядка на факты нам неизвестные, например, на какой-нибудь литературный замысел Дельвига»63.

Те же мысли высказывал Б. В. Томашевский и пятнадцать и двадцать лет спустя64.

Мы привели (в приложении к статье) собранные М. А. Цявловским цитаты, которые воочию показывают, что, воспевая Александра I, стихотворцы, в течение ряда лет, дружным хором именовали его Титом. Это было в александровскую эпоху утвердившимся синонимом Александра I. Таким же распространенным обозначением было имя Нерона для Аракчеева.

Мысль Дельвига, переданная Пушкиным в надписи к его портрету, соотносится М. А. Цявловским с мнением Дидро, выраженным им в статье «Patrie» в «Энциклопедии»:

«Дидро считает, что деспотизм плох даже и тогда, когда это — деспотизм просвещенного монарха. Добрый, справедливый и просвещенный деспот в конечном счете еще опаснее: он приучает народ любить и почитать повелителя; и народ переносит эти чувства на его преемника, как бы зол и туп последний ни был»65.

То, что Дельвиг вполне мог разделять такие крайние воззрения, М. А. Цявловский подтверждает следующими данными:

Дельвиг участвовал наряду с Пущиным и Кюхельбекером в кружке Муравьевых и Бурцова «Священная артель»66.

10 сентября 1820 г. Е. А. Энгельгардт писал Ф. Ф. Матюшкину: «Дельвиг пьет и спит и кроме очень глупых и опасных для него разговоров ничего не делает»67.

Третье свидетельство — показание Следственному комитету декабриста М. И. Пыхачева. Он утверждал, что М. П. Бестужев-Рюмин превозносил какие-то стихи, «кои он раздавал всякому и называл сочинителями их Пушкина и Дельвига...»68.

Бестужев-Рюмин возражал, что дельвиговых стихов он никаких не знает69.

Нельзя переоценить этих случайно сохранившихся свидетельств современников о политических убеждениях Дельвига.

Слова Энгельгардта являются замечательным подтверждением стихов Пушкина. Оба говорят о политически-опасных высказываниях Дельвига (разница лишь в освещении, Энгельгардт — с правых, Пушкин — с левых позиций); и оба говорят о том, что все сводится у Дельвига к словам (мы бы сказали, что он ограничивался ролью пропагандиста); Энгельгардт:µ«кроме... опасных... разговоров ничего не делает»; Пушкин: «нам всегда твердил». Не следует понимать прошедшего времени в последнем слове в том смысле, что Дельвиг перестал говорить; нет, — в рукописи первоначально было: «твердит» (и рифмующееся с ним: «вонзит»), но, по-видимому, желая избежать четырехкратной рифмы, Пушкин переделал слова «твердит» и «вонзит» на «твердил» и «вонзил».

Остается вопрос о форме надписи «К портрету Дельвига», возникавший у всех исследователей, писавших о стихотворении. Тяжеловесность стихов затрудняла даже признать стихи за пушкинские: Н. В. Гербель писал в предисловии к «Стихотворениям Пушкина» (Берлин, 1861 ): «В заключение помещаем список стихотворений, быть может, и принадлежащих Пушкину, как утверждают некоторые библиографы, но сильно пострадавших от небрежности переписчиков, так что их трудно признать за пушкинские, без ясных на то доказательств. Вот они...» Дан список в шестнадцать стихотворений, среди которых 11-е «Се самый Дельвиг тот...».

В. П. Гаевский в черновой рукописи своей статьи «Пушкин в лицее и лицейские его стихотворения» (напечатанной в «Современнике» 1863 г.) приводит полностью текст стихотворения, называя его «неизданным» и «шуточным»70.

Это мнение высказывали, как мы видели, и Б. Л. Модзалевский, и М. А. Цявловский, и Б. В. Томашевский, усматривая в форме стихотворения пародию.

Форма четверостишия, по мнению Б. В. Томашевского, противоречит концепции М. А. Цявловского:©«предположение, что речь идет о цареубийстве <...> не представляется убедительным, принимая во внимание шутливый характер надписи»71.

Положение это, однако, представляется нам не столь незыблемым. Рассмотрим характер автографа. Стих 4 был написан сперва неполным:

Нерон же                                     смерть узрит, затем были вписаны слова: без него правдиву

В тексте имеется и ряд поправок.

Если бы Пушкин писал текст у себя, то он нанес бы на листок с акварельным портретом законченную надпись, подобно тому, как он делал со стихами, вписываемыми в альбомы друзей.

Здесь же внешний вид автографа показывает, что он писался экспромтом, на́ людях. Вероятнее всего было это тогда же, когда П. Л. Яковлев нарисовал этот портрет Дельвига72. Значит Пушкин писал в обществе по меньшей мере двух приятелей. Эта обстановка легко допускает веселое настроение молодых людей. А когда ум возбужден, то серьезная мысль и шутка переплетаются самым естественным образом.

Приурочению стихотворения к тому или иному историческому моменту может способствовать правильная датировка стихотворения.

Из петербургского послелицейского периода, к которому относится эпиграмма, исключается 1817 год, потому что П. Л. Яковлев приехал в Петербург лишь в 1818 г.73, вероятно не позднее апреля74.

И Дельвиг, выехавший на Украину летом 1817 г., вернулся в Петербург не ранее середины марта 1818 г.75

Широкой датировкой — апрелем 1818 г. по декабрь 1819 г. и датировал М. А. Цявловский стихотворение в Академическом издании (т. II, кн. 2, стр. 1074).

В своей статье««Эпиграмма Пушкина на Аракчеева» (см. выше, стр. 45) автор связал надпись к портрету Дельвига с беседами молодых поэтов в дни самого страшного эпизода александровского царствования и датировал ее предположительно сентябрем 1819 г.— Т. Ц.

Сноски

52 Напечатано в журн. «Огонек», 1926, № 21, от 23 мая, стр. 14 (под заглавием «Пушкин о цареубийстве»), где дано и факсимиле автографа.— Т. Ц.

53 Первоначальный текст автографа:

Се самый Дельвиг, тот, что нам всегда твердит,
Что коль во власть ему даны б Нерон и Тит,
Так не в Нерона нож, но в Тита сей вонзит —
Нерон ж†                                        смерть узрит.

Стих 2 сперва был написан, как окончательно: «Что, коль судьбой...» и т. д.

54 Б. Л. Модзалевский. Пушкин в донесениях агентов тайного надзора 1826—1830.— «Былое», 1918, № 1, стр. 16; Б. Л. Модзалевский. Пушкин под тайным надзором. Пб., 1922, стр. 20; изд. 3.— Л., 1925, стр. 16.

55 Исследователи творчества Пушкина единодушно признали возможность принадлежности эпиграммы Пушкину, и она входит с 1930 г. во все полные собрания сочинений поэта, в отдел «Dubia».— Т. Ц.

56 Co временем вскрылись доносы Каразина на Пушкина (апрель 1820 г.), по-видимому, явившиеся первопричиной его ссылки (см. В. Г. Базанов. Вольное общество любителей российской словесности. Петрозаводск, 1949, а также: «Летопись», стр. XIII).— Т. Ц.

57 Четверостишие было напечатано вѓ«Сыне отечества», 1817, № 3, от 19 января, стр. 125. Оно было озаглавлено «На новый бюст его императорского величества, поставленный в зале благородного собрания в Москве» и подписано инициалами «В. К.»; его сопровождало примечание: «В сем бюсте государь император представлен по образу древних с обнаженною шеею и в тоге. Первый взгляд издали приводит в заблуждение, переселяя в древность — несмотря на чрезвычайное сходство, которым уже вблизи разрешается недоумение». В «Сыне отечества», 1817, № 36, от 7 сентября, на стр. 135 была напечатана статья А. И. Писарева «Замечания о надписях», со следующими строками: «Читано в собрании С. П. бургского Вольного об-ва любителей словесности, наук и художеств 10 числа минувшего месяца августа». В статье содержатся сведения: «Московское дворянство вновь отделывает после пожара 1812 г. помещение Благородного собрания и заказывает Мартосу бюст Александра I», приводится цитата: «В сем бюсте <...> разрешается недоумение» и сообщается: «На этот бюст была сочинена Вас. Назар. Каразиным надпись: Кого из кесарей, дворянство в древней тоге» и т. д. <Из материалов, собранных М. А. Цявловским. См. приложение к статье.— Т. Ц.>

58 См. ниже — приложение к статье.— Т. Ц.

59 Впоследствии выяснилось, что в эпиграмм嵫Холоп венчанного солдата...» имеется в виду не Аракчеев, а А. С. Стурдза (см. т. II, кн. 1, 1947, стр. 78 и т. II, кн. 2, 1949, стр. 1047—1048. Редактор М. А. Цявловский). Ср. выше, стр. 32.— Т. Ц.

60 Подлинник остался в частном владении в Москве. Местонахождение его в настоящее время неизвестно.— Т. Ц.

61 Б. Л. Модзалевский. Новинки пушкинского текста по рукописям Пушкинского Дома. I. Эпиграмма на барона А. А. Дельвига.— «Сборник Пушкинского Дома на 1923 год». Пг., 1922, стр. 1—3.

62 Существует безвестного происхождения цитатный стих, заключающий в себе эту мысль:

Les Titus craignent-ils le destin de Néron?

(Бояться ли Титам судьбы Нерона? — Прим. Б. В. Томашевского).

63 А. А. Дельвиг. Полное собрание стихотворений. Ред. и прим. Б. В. Томашевского. Вступит. статьи И. Виноградова и Б. Томашевского. Л., 1934, стр. 512—513 («Библиотека поэта». Большая серия).

64 А. С. Пушкин. Полн. собр. соч. в десяти томах, т. I. М.—Л., Изд-во АН СССР, 1949, стр. 507; Изд. 2: Т. I, 1950, стр. 507; А. С. Пушкин. Стихотворения. Подготовка текста и прим. Б. В. Томашевского, т. III. Изд. 2. Л., 1955, стр. 767 («Библиотека поэта». Большая серия).

65 В. П. Волгин. Социальные и политические идеи во Франции перед революцией. М., 1940, стр. 127.

66 См. Ю. Н. Тынянов. Пушкин и Кюхельбекер.— «Литературное наследство», т. 16-18, 1934, стр. 330; М. В. Нечкина. Священная артель. Кружок Александра Муравьева и Ивана Бурцова 1814—1817 гг.— Сб.Њ«Декабристы и их время. Материалы и сообщения». Под ред. М. П. Алексеева и Б. С. Мейлаха. М.—Л., 1951, стр. 155—188.

67 Д. Ф. Кобеко. Директор Царскосельского лицея Е. А. Энгельгардт и его питомцы.— «Вестник всемирной истории», 1899, № 1, декабрь, стр. 97. Вошло в кн.: Н. А. Гастфрейнд. Товарищи Пушкина по императорскому Царскосельскому лицею, т. II. СПб., 1912, стр. 330.

68 М. В. Нечкина. О Пушкине, декабристах и их общих друзьях. По неисследованным архивным материалам.—¶«Каторга и ссылка», 1930, № 4, стр. 18. Документ этот в изложении впервые появился в печати в упомянутой книге Н. А. Гастфрейнда (т. III, 1913, стр. 114—115).

69 П. Е. Щеголев. Император Николай I и Пушкин в 1826 году.— «Русская мысль», 1910, № 6, стр. 7.

70 Хранилось в Гос. Литературном музее.— Т. Ц.

71 А. С. Пушкин. Стихотворения. Изд. 2, т. III, стр. 767 («Библиотека поэта». Большая серия).

72 То, что автором акварельного портрета Дельвига, под которым Пушкин сделал свою надпись к портрету, является П. Л. Яковлев, доказал очень убедительно И. С. Зильберштейн во вступительной статье к изданиЃ Государственного Литературного музея — «А. С. Пушкин и его литературное окружение. Портреты и рисунки». М., 1938, стр. 25—26.

73 «В 1818 году П. Л. оставил Москву, переехал на жительство в Петербург и определился в Государственную коллегию иностранных дел», — пишет биограф Яковлева, И. А. Кубасов («Павел Лукьянович Яковлев. Очерк жизни и деятельности».— «Русская старина», 1903, июнь, стр. 632).

74 14 апреля 1818 г., в Пасху, поэта И. И. Козлова навестили: «Дружинин, Яковлев <...>, Батюшков, молодой поэт, добрый и любезнейший человек» («Дневник Ив. Ив. Козлова».— «Старина и новизна», кн. 11. СПб., 1906, стр. 37).

Этим не названным по имени Яковлевым не мог быть товарищ Пушкина по Лицею, младший брат П. Л. Яковлева Михаил Лукьянович, — он был в это время в Москве, откуда писал 12 апреля 1818 г. А. М. Горчакову (письмо — в архиве Горчакова.— ЦГИАМ, ф. 828).

75 Е. А. Энгельгардт, рассказывая Ф. Ф. Матюшкину, в письме от 9 марта 1818 г., о том, как «судьба рассыпала наших», сообщает, между прочим, что имеет письма из Полтавы (от Дельвига) (Н. Гастфрейнд. Товарищи Пушкина по императорскому Царскосельскому лицею, т. II, стр. 22).