Модзалевский. Библиотека Пушкина - Новые материалы. (1934)

БИБЛИОТЕКА ПУШКИНА

НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ

Исследование Л. Модзалевского

Вопрос о том, что читал Пушкин, имеет чрезвычайно существенное значение не только в плане биографическом, но и в плане историко-литературном. По существу говоря, только вполне уяснив круг чтения поэта‘ мы сможем поднять на должную теоретическую высоту изучение литературного генезиса его творчества в целом и его отдельных произведений, изучение формировавших его поэтическую практику литературных традиций как национальных, так и иностранных, и т. д. Не доказав документально знакомства Пушкина с произведениями того или иного старшего писателя, не установив времени и обстоятельств этого знакомства, мы никогда не сможем точно представить себе, каков был удельный вес их в общей массе воспринятого Пушкиным литературного наследия прошлого, не сможем представить, как осваивались они в индивидуальном поэтическом сознании Пушкина. А не ответив на эти вопросы, мы неизбежно рискуем остаться в рамках вневременных и внепространственных параллелей и сближений, которыми так богата пушкинская историография и научное значение которых обратно пропорционально их количеству.

Данные, которые дает нам на этот счет личная библиотека Пушкина, конечно только частично помогают разобраться в этом вопросе. Само собой разумеется, что круг чтения Пушкина был шире, богаче, обильнее¬ Но в сопоставлении с другими материалами, содержащимися как в писаниях самого Пушкина, так и в свидетельствах современников, они играют все же вовсе не маловажную роль в этом отношении.

Судьба личной библиотеки Пушкина и ее состав до сих пор однако оставались не ясны, несмотря на наличие библиографического описания пушкинской библиотеки, сделанного Б. Л. Модзалевским¹. Как известно, после приобретения библиотеки Пушкина в 1906 г. в собственность государства для Пушкинского Дома Академии Наук, где она теперь и хранится (ныне ИРЛИ), Б. Л. Модзалевский произвел кропотливыЁ и долгий труд по ее описанию и в предисловии к своей работе между прочим отметил следующее: «Если бы даже и включить в каталог библиотеки Пушкина список книг, несомненно бывших у него, но теперь в библиотеке не находящихся, то конечно и такой «исправленный и дополненный» каталог не представил бы нам всего, что имел когда-то Пушкин в своей библиотеке. С другой стороны, даже при наличии той или иной книги в каталоге нельзя сказать с полной достоверностью, что она принадлежала безусловно к составу библиотеки поэта (если конечно не носит ясных, положительных признаков такой принадлежности), а не попала в нее со стороны при тех случайностях, которым она подвергалась». Отмеченное Б. Л. Модзалевским обстоятельство во многом зависело от судьбы библиотеки, перевозившейся с места на место, и было основным недостатком, заставлявшим подходить к составу библиотеки Пушкина, во всяком случае ко многим книгам его библиотеки, с большой осторожностью в смысле принадлежности их Пушкину. Разрешать последнюю задачу приходилось специально в каждом отдельном случае, для каждой «сомнительной» книги, руководствуясь рядом соображений, основанных на других источниках. Приходилось таким образом ждать получения новых фактов, разрешавших сомнения в указанном направлении. Эти новые факты, почерпнутые нами из подлинных документов, теперь найдены и дают возможность разъяснить многие спорные вопросы о библиотеке Пушкина. Но прежде чем перейти к рассмотрению состава библиотеки поэта, следует сказать несколько слов о ее судьбе после кончины Пушкина в 1837 г.

«Недели через две после того, как тело [Пушкина] по высочайшему повелению отвезено было А. И. Тургеневым в Святогорскии Успенский монастырь (в 4 верстах от с. Михайловского), — рассказывает в своих воспоминаниях И. И. Панаев², [А. А.] Краевский объявил, что ему поручено разобрать книги и бумаги в кабинете Пушкина³, что он пригласит себе в помощники [И. П.] Сахарова⁴ и еще кого-то не помню...

— Не хотите ли вы помочь нам? — прибавил он.

Я конечно не отказался от такого предложения.

Нечего рассказывать, с каким ощущением я входил в кабинет Пушкина...

Мы провозились целый вечер. Я между прочим нашел под столом, на полу, записку. Мегниса [Arthur Magenis], бывшего секретарем английского посольства в Петербурге⁵... Краевский, кажется, посвятил разбору библиотеки Пушкина несколько вечеров, но я помогал ему только один вечер...»

Неизвестно, чем окончилась разборка библиотеки, произведенная Краевским и Сахаровым, но достоверно известно, что в это дело вмешалась Опека, учрежденная над детьми и имуществом Пушкина; согласно распоряжени� С.-Петербургской дворянской опеки от 11 февраля 1837 г. Опека приступила к описи всего находящегося в Петербурге движимого и недвижимого имущества поэта при двух посторонних свидетелях: кн. П. А. Вяземском и П. И. Тарасенко-Отрешкове (брате опекуна); одной из задач Опеки в деле охранения имущества Пушкина было также составление описи его библиотеки⁶. Приступив к возложенной на нее задаче, Опека завела особое°«Дело № 2 по недвижимому и движимому имуществу, оставшемуся после смерти А. С. Пушкина», которое началось производством 20 февраля 1837 г.; это дело до недавнего времени не было известно⁷, и только в 1929 г. П. Е. Щеголев опубликовал из него несколько документов⁸, в том числе и о библиотеке Пушкина. Из дела видно, что работа по составлению описи библиотеки поэта была исполнена под наблюдением одного из опекунов, Н. И. Тарасенко-Отрешкова, оставившего по себе каЌ опекуне печальную память⁹, и двумя специально приглашенными для этого дела лицамиС— Ф. Менцовым и бар. Вельзберхом; опись в черновом виде была представлена в Опеку 13 апреля 1837 г. при следующем отношении Н. И. Тарасенко-Отрешкова: «Честь имею препроводить при сем в Опеку опись, составленную всем вообще книгам, оказавшимся в Библиотеке А. С. Пушкина на двадцати трех номерованных листађ». Затем опись была переписана, на основании карандашной отметки на черновике неизвестной рукой, в двух экземплярах, из которых один сохранился в том же деле Опеки, скрепленный подписями гр. Г. А. Строганова, гр. М. Ю. Виельгорского и Н. И. Тарасенко-Отрешкова и снабженный следующей припиской: «При составлении сей описи Библиотеки умершего А. С. Пушкина свидетелями были статский советник князь Петр Вяземский, коллежский асессор Павлин Иванов Атрешков». Из этого же дела Опеки видно, что все книги, значившиеся по описи, были запечатаны в 24 ящика и хранились вплоть до 1841 г. в ведении Опеки¹⁰. Последняя 28 февраля 1841 г. обратилась в С.-Петербургскую дворянскую опеку с донесением, в котором, изложив производство дела с движимым имуществом Пушкина, пришла к выводу сдать библиотекуІ«под расписку на сохранение вдове Н. Н. Пушкиной». Таким образом книги Пушкина пролежали запечатанными в ящиках четыре года и только после утверждения СПБ. дворянской опекой предложения опекунов они были вместе с другими вещами поэта переданы Н. Н. Пушкиной. Затем началось медленное распыление библиотеки, уже никем не оберегаемой¹¹, и ее судьба в дальнейшем в точности неизвестна; претерпев ряд перевозок с места на место, она наконец в 1906 г. была приобретена Академией Наук¹².

Благодаря счастливой случайности, сохранившей нам опись библиотеки Пушкина 1837 г.¹³, мы можем теперь узнать более точный ее состав и выяснить, какие книги ее сохранились, какие утрачены и какие должны быть подвергнуты сомнению в смысле принадлежности их Пушкину. В этих трех направленияЕ мы, согласно предложению покойного П. Е. Щеголева, и предприняли наши изыскания.

Как уже упоминалось выше, опись библиотеки сохранилась в двух экземплярах. Первый из них представляет собою черновик ее и отражает непосредственную запись книг прямо с полок, стоявших в кабинете Пушкин‘¹⁴; она состоит из 23 лл. разной писчей бумаги без водяных знаков и с водяными знаками «М. Ф. Л. Г. 1833 и 1834» с изображением герба и «А. Г. 1836», и писана двумя почерками составителей ее Ф. Н. Менцова и барона Вельзберха¹⁵. Опись составлена очень небрежно, без соблюдения самых элементарных библиографических правил, не имеет валовой нумерации книг и делалась без системы в несколько приемов, при чем составители ее не следили за порядком внесения книг в опись, книги списывали каждую в отдельности и не согласовывали между собой своих записей, почему в некоторых случаях в опись вносились одни и те же книги по два раза; в описи отмечалось только три элемента: автор и заглавие книги (в большинстве случаев не полностью) и количество томов (не всегда). После окончания работы черновик описи был отдан переписчику, который и переписал ее по своему разумению, со множеством орфографических ошибок (особенно в иностранных текстах) в двух экземплярах, на гербовой бумаге, ценою в 50 коп., с водяными знаками 1835 и 1836 гг.; из этих двух экземпляров один сохранился при черновике, скрепленный членами опеки. При переписывании книги получили валовую нумерацию названий; всего в беловой текст описи было внесено 1287 названий книг; при сличении обеих описей разницы в количестве названий нами обнаружено не было. В результате всей работы получилась чисто формальная опись книг библиотеки Пушкина, ни в коей мере не заключающая в себе тех данных, которых можно от нее ждать. Во-первых, из описи нельзя составить никакого впечатления о том, в каком порядке или системе Пушкин хранил на полках свои книги¹⁶; это очень досадный дефект описи, которого легко можно было бы избежать, если бы составление ее было продумано. Во-вторых, вследствие небрежности работы (очевидно для скорости) по описи, очень трудно, а в некоторых случаях и совсем невозможно определить ни автора, ни точного заглавия, ни года и места издания, ни наконец того, каким тиснением издана книга (первым, вторым и т. п.). В-третьих, опись не охватила всех книг, бывших у Пушкина на его квартире; некоторая часть их в опись не попала совсем, между тем как в известном печатном описании библиотеки имеется большое количество книг, несомненно принадлежавших поэту (об этом ниже). Несмотря однако на такие существенные недостатки, опись дала много ценного материала, теперь впервые здесь публикуемого.

Располагая таким сложным и недостаточным материалом, который дает опись, нам пришлось проделать кропотливую работу по сличению сведений о книгах, заключенных в описи, со сведениями, известными по печатному описанию Б. Л. Модзалевского. Работа эта осложнялась тем, что опись изобилует большими описками и ошибками, о чем упоминалось выше. К сожалению напечатать сейчас текст описи из-за недостатка места не представляется возможным, поэтому наша работа не может быть опубликована полностью; вследствие сказанного, приходится печатать лишь результаты ее, надеясь на то, что впоследствии удастся обнародовать ее целиком.

После сличения описи с печатным описанием-каталогом выяснилось, что из 1287 названий книг по описи — 187 названий неизвестны по печатному описанию и 278 названий, значащихся по печатному описанию (в котором отмечено всего 1522 названия), в описи отсутствуют. Проверить соотношение количества названий между описью и печатным описанием арифметическим путем нельзя, так как многие издания, занимающие в печатном описании один номер, в описи значатся под двумя и более номерами; и наоборот: названия книг, занимающих в печатном описании несколько номеров (например французские, серийные издания), в описи значатся под одним номером (одно название серии, с указанием общего количества томов).

Вполне естественно, что названия книг, бывших и не сохранившихся в библиотеке Пушкина и становящихся известными нам впервые, приковывают наше внимание в первую очередь. Несовершенство описи при определении изданий сказывается здесь со всей очевидностью (см. первый отдел нашего описания). Потребовалось много усилий для разыскания тождественных книг в государственных библиотеках (Государственной Публичной в Ленинграде, Академии Наук СССР и Ленинградского государственного университета)¹⁷.

Но вследствие неясных указаний описи много изданий удалось определить лишь приблизительно, а свыше 20 названий по той же причине и в виду отсутствия их в библиотеках определить не удалось совсем; для определения их нужно ждать случая или помощи от специалистов, общими усилиями которых только и возможно окончательно установить неизвестные нам пока книги.

Для наглядности мы сохранили везде номер и точный текст описи, набранные в разрядку, а после названия книги по описи приводим библиографическое описание подходящего к ней, по нашему мнению, заглавия. В качестве примера укажем на «Историю о храбром рыцаре Францыле Венциане» (№ 39 нашего описания). Какое именно издание (их было несколько) было у поэта, сказать трудно, да вероятно никогда сказать и не удастся, если только не будет найден экземпляр этой книги со следами принадлежности ее Пушкину; или на книгу под заглавием (по описи) «Собрание стихотворений» (№ 65 нашего описания). Конечно, утверждать, что под этим заглавием нужно разуметь «Собрание стихотворений» И. П. Мятлева, нет возможности, так как по описи не видно, когда издана эта книга, а также — кто ее автор. Во всяком случае мы сочли необходимым дать наши предположения и снабдить примечаниями сведения о книге, если о ней сохранилось известие о связи ее с именем Пушкина в той или иной форме.

Среди книг по описи оказались и издания самого поэта. Б. Л. Модзалевский в своей работе о библиотеке Пушкина¹⁸ высказал предположение, что отсутствие в ней экземпляров его собственных изданий можно объяснить тем, что многочисленное потомство, родня и друзья поэта без сомнения…«оставили себе что-нибудь из его книг, по всей вероятности — экземпляры его собственных сочинений». Это предположение встретило со стороны другого исследователя библиотеки Пушкина, М. Н. Куфаева, возражение¹⁹, мотивированное тем, что в письме к Н. И. Хмельницкому от 6 марта 1831 г. на его просьбу прислать свои издания для Смоленской городской библиотеки поэт писал, что у него «не осталось ни одного экземпляра» своих сочинений, а «дороговизна книг не позволяет» ему «и думать о покупке». Теперь однако видно, что предположение Б. Л. Модзалевского оправдалось в полной мере: экземпляры собственных изданий находились в библиотеке поэта и конечно в первую очередь были взяты «на память» кем-либо из близких поэта, ибо, возможно, носили на себе следы карандаша их владельца... К сожалению опять-таки несовершенство описи не дает возможности точно определить, какие именно издания (какого тиснения) своих сочинений имел Пушкин у себя под руками.

В виде дополнения к новым названиям книг библиотеки Пушкина мы сочли необходимым дать список книг его библиотеки, которые, с одной стороны, откололись от нее после смерти поэта, а с другой — были подарены им своим знакомым и ушли из его библиотеки еще при его жизни²⁰. Все перечисленные в этом отделе (II) издания хранятся в государственных хранилищах и за исключением одного описаны нами de visu, при чем все особенности сохранившихся книг и помет поэта нами оговариваются. Наличие в этом списке таких изданий, как «Стихотворения В. А. Жуковского» 1824 г. и «Чернец» И. И. Козлова, СПБ., 1825 г. с посвятительными надписями авторов Пушкину, свидетельствуют с очевидностью, что какая-то часть книг библиотеки Пушкина или была расхищена еще до составления описи библиотеки кем-нибудь из разбиравших ее (напр. Краевским, Тарасенко-Отрешковым и др.), или же осталась вне поля зрения лиц, составлявших опись. Эти два издания какими-то судьбами попали в руки известного библиографа кн. Н. Н. Голицына, пожертвовавшего их в Государственную Публичную Библиотеку в Ленинграде, где они и находятся с 1870 г.²¹. Экземпляр «Руслана и Людмилы», описанный нами в этом же отделе (II), может быть и является тем самым экземпляром, который занесен в опись под № 553 (см. наше описание, № 91).

Переходим теперь к рассмотрению III отдела нашего описания, в котором мы даем из-за недостатка места лишь номера книг по печатному каталогу Б. Л. Модзалевского, а не перечень самых книг, отсутствующих в описи библиотеки 1837 г. Казалось бы, что отсутствие этих книг в описи дает право исключить их вовсе из библиотеки Пушкина. На самом деле сделать это не так просто: многие книги несомненно принадлежали Пушкину, несмотря на то, что их нет в описи. Указанное обстоятельство лишний раз подчеркивает ее несовершенство и неполноту. Составители описи зарегистрировали не все книги, и тем самым вопрос о принадлежности многих книг Пушкину не может быть разрешен еще и сейчас. Из приведенных номеров по описанию Б. Л. Модзалевского следующие книги имеют несомненные следы принадлежности их Пушкину (отсутствуют в описи): № 17 (Стихотворения Е. А. Баратынского, 1827 г. с дарительной его надписью); № 20 (Изложение об устройстве воксала, А. А. Башилова, 1836 г. с его надписью); № 23 (Стихотворения В. Г. Бенедиктова, 1835 г. с пометою Пушкина); № 49 (Описание Украйны. Сочинение Боплана, 1832) и № 65 (Царствование Елизаветы Петровны. Сочинение А. Вейдемейера, 1834) — приобретены Пушкиным в 1834 г. у А. Ф. Смирдина; см. в статье Ю. Г. Оксмана «К истории Библиотеки Пушкина» в Сборнике статей, посвященных акад. А. С. Орлову. Л., 1934, стр. 445; № 70 (Песнь ополчения Игоря Святославича, А. Ф. Вельтмана, 1833 г. с надписью Вельтмана и с пометами Пушкина); № 74 Вастола, или желания, Виланда, перев. Е. П. Люценко, изд. А. Пушкиным; особый веленевый экземпляр с золотым обрезом — несомненно подарок самого Люценко, хотя экземпляр этот и не имеет на себе каких-либо надписей и помет); № 96 (Стихотворения Н. Гнедича, 1832 г., с надписью автора); № 132 (Древнее сказание о победе великого князя Дмитрия Иоанновича Донского над Мамаем, изд. И. М. Снегиревым, 1829 г., с пометами Пушкина); № 162 (Исправленный муж, или ах, как я счастлива! Комедия в пяти действиях неизвестного автора, 1836 г., с его надписью Пушкину); № 219 (Ф. П. Львов, Объяснения на сочинения Державина, 1834) — куплена в 1834 г. у А. Ф. Смирдина; см. в названной выше работе Ю. Г. Оксмана; № 246 (Повести Александра Мухина, 1836 г., с надписью автора Пушкину); № 309 (Собрание оставшихся сочинений покойного А. Н. Радищева 1807—1811 гг., 6 частей, с закладками Пушкина); № 342 (Топография Оренбургская, П. И. Рычкова, 1762 г., 2 тома — несомненно с пометами Пушкина); № 358 (Четыре времени года русского поселянина. Сельская поэма Федора Слепушкина. 1830 г., с надписью автора Пушкину); № 386 (Стихотворения Виктора Теплякова, т. II, 1836 г., экземпляр, хотя и не имеющий помет, несомненно бывший у Пушкина); № 400 и 401 (Н. Г. Устрялов. Сказания князя Курбского, 1833 и его же Сказания современников о Дмитрии Самозванце, 1831—1834; приобретены в 1834 г. у А. Ф. Смирдина, см. в названной работе Ю. Г. Оксмана); № 424 (Отелло, венецианский мавр. Драма в пяти действиях Шекспира. Перев. Ив. Панаева, 1836 г., с надписью переводчика); № 430 (Собрание сочинений и переводов адмирала Шишкова, 1824—1832; куплены у А. Ф. Смирдина в 1834 г.; см. в названной работе Ю. Г. Оксмана); № 484 (Новости литературы, 4 книжки 1825 и 1826 гг. с рисунками Пушкина на обложке февральской книжки 1826 г.); № 497 (Повременное Издание Императорской Российской Академии, ч. IV, 1832 г., подаренное Пушкину на заседании Академии 25 февраля 1833 г., см. ниже стр. 1020); № 501 (Русские достопамятности, ч. I, 1815; куплена у А. Ф. Смирдина в 1834 г.; см. в указанной выше работе Ю. Г. Оксмана); № 547 Antidote 1771 г. два тома с пометой на I т. «Н. Гончарова»); № 687 (The Student, By E. L. Bulwer, 1835 г.; книга была приобретена Пушкиным 1 августа 1835 г. у Ф. Беллизара. См. «Пушкин и его современники», в. XIII, стр. 113); № 874 (Dialoghetti sulle materie Correnti Dell anno 1831 г.; книга, судя по помете А. И. Тургенева, попала к Пушкину от последнего); № 902 (Eloge historique de Catherine II, 1776; судя по вытисненным на крышке переплета буквам «N. G.», вывезена Пушкиным из имения Гончаровых «Ярополец»)²²; № 990 (Histoire de Pierre I, 1742 г.; куплена Пушкиным у А. Ф. Смирдина в 1834 г.); № 998 (La Vie de E. T. A. Hoffman, par baron Adolph Loeve-Veimars, 1833 с надписью Н. Н. Пушкиной «A. Pouchkine»); № 1200 (A.-J. Murko. Slovénsko-Nemshki in Némsho-Slovénski Rózhni Besédnik 1833, с закладками Пушкина); № 1451 (M. A. Troc. Nowy Dykcyonarz, to iest Mownik Polsko-Niemecko-Francuski... 1764 г., с закладкой, на которой неизвестным почерком написано «Puschkin»); №№ 1519—1522 (Revue Rétrospective за 1834—1836 гг., разные номера, приобретенные Пушкиным у Ф. Беллизара 9 октября 1836 г. См. «Пушкин и его современники», в. XIII, стр. 124).

Таким образом из 278 «сомнительных» книг 35 названий несомненно принадлежали поэту. Продолжают оставаться «сомнительными» 243 названия. Из этого числа многие книги также принадлежали Пушкину, но за отсутствием фактических оснований от дальнейшего исследования этого вопроса мы воздерживаемся. Для удобства наведения справок в приложенной в отделе III цифровой таблице номера вышеуказанных 35 названий книг, принадлежавших Пушкину, но не значащихся в описи библиотеки, поставлены нами в скобки.

Необходимо сказать еще несколько слов о том, что опись в одном из своих элементов указывает на количество томов того или иного названия книг. К сожалению мы лишены возможности дать эти сведения, являющиеся ценным материалом для выяснения вопроса о степени сохранности библиотеки Пушкина по количеству томов. Эти сведения могут быть опубликованы одновременно со всей описью библиотеки, иначе, в виде цифровой таблицы, они не будут наглядны и потребуют много места. Скажем лишь, что опись и в этом отношении не дает исчерпывающих данных: во многих случаях количество томов или вовсе пропущено, или указано суммарно.

Так например, очень сложно и почти совершенно невозможно определить количество отдельных номеров журналов и выпусков иностранных серий. О русских журналах («Московский Вестник», «Московский Телеграф», «Соревнователь Просвещения», «Журнал общеполезных сведений», «Северная Минерва», «Телескоп», «Журнал Министерства Внутренних Дел» и «Сын Отечества») в описи отмечено кратко — «в 10 связках». Поэтому например нельзя сказать (см. первый отдел описания № 44), какие именно тома «Истории Государства Российского» Карамзина в издании Смирдина 1830—1831 гг. были у Пушкина из указанных в описи трех томов, в то время как было издано их всего 12, и т. д.

Итак, ценность обнаруженной описи библиотеки Пушкина не подлежит сомнению. 187 книг, которыми владел Пушкин, сверх нам ранее известных, говорят сами за себя. При изучении творчества поэта ни один исследователь не сможет теперь пройти мимо них. Многое, правда, осталось еще не ясным и не уточненным в определении состава пушкинской библиотеки, но и то, что мы знаем теперь о ее составе, значительно уточняет известные нам ранее сведения²³.