Последний из свойственников Иоанны д'Арк

ПОСЛЕДНИЙ ИЗ СВОЙСТВЕННИКОВ
ИОАННЫ Д’АРК

В Лондоне в прошлом, 1836 году умер некто г. Дюлис (Jean-FraЅçois-Philippe Dulys), потомок родного брата Иоанны д’Арк, славной Орлеанской девственницы. Г-н Дюлис переселился в Англию в начале французской революции; он был женат на англичанке и не оставил по себе детей. По своей духовной назначил он по себе наследником родственника жены своей, Джемса Белли, книгопродавца эдимбургского. Между его бумагами найдены подлинные грамоты королей Карла VII, Генриха III и Людовика XIII, подтверждающие дворянство роду господ д’Арк Дюлис (d’Arc Dulys). Все сии грамоты проданы были с публичного торгу, за весьма дорогую цену, так же как и любопытный автограф: письмо Вольтера к отцу покойного господина Дюлиса.

По-видимому, Дюлис-отец был добрый дворянин, мало занимавшийся литературою. Однако ж около 1767 году дошло до него, что некто Mr de Voltaire <см. перевод> издал какое-то сочинение об орлеанской героине. Книга продавалась очень дорого. Г-н Дюлис решился, однако ж, ее купить, полагая найти в ней достоверную историю славной своей прабабки. Он был изумлен самым неприятным образом, когда получил маленькую книжку in-18, напечатанную в Голландии и украшенную удивительными картинками. В первом пылу негодования написал он Вольтеру следующее письмо, с коего копия найдена также между бумагами покойника. (Письмо сие так же, как и ответ Вольтера, напечатано в журнале Morning Chronicle.) <см. перевод>

Несмотря на смешную сторону этого дела, Вольтер принял его не в шутку. Он испугался шуму, который мог бы из того произойти, а может быть и шпаги щекотливого дворянина, и тотчас прислал следующий ответ:

Английский журналист по поводу напечатания сей переписки делает следующие замечания:

Судьба Иоанны д’Арк в отношении к ее отечеству поистине достойна изумления. Мы, конечно, должны разделить с французами стыд ее суда и казни. Но варварство англичан может еще быть извинено предрассудками века, ожесточением оскорбленной народной гордости, которая искренно приписала действию нечистой силы подвиги юной пастушки. Спрашивается, чем извинить малодушную неблагодарность французов? Конечно, не страхом диавола, которого исстари они не боялись. По крайней мере мы хоть что-нибудь да сделали для памяти славной девы; наш лауреат посвятил ей первые девственные порывы своего (еще не купленного) вдохновения. Англия дала пристанище последнему из ее сродников. Как же Франция постаралась загладить кровавое пятно, замаравшее самую меланхолическую страницу ее хроники? Правда, дворянство дано было родственникам Иоанны д’Арк; но их потомство пресмыкалось в неизвестности. Ни одного д’Арка или Дюлиса не видно при дворе французских королей от Карла VII до самого Карла X. Новейшая история не представляет предмета более трогательного, более поэтического жизни и смерти орлеанской героини; что же сделал из того Вольтер, сей достойный представитель своего народа? Раз в жизни случилось ему быть истинно поэтом, и вот на что употребляет он вдохновение! Он сатаническим дыханием раздувает искры, тлевшие в пепле мученического костра, и, как пьяный дикарь, пляшет около своего потешного огня. Он, как римский палач, присовокупляет поругание к смертным мучениям девы. Поэма лауреата не стоит, конечно, поэмы Вольтера в отношении силы вымысла, но творение Соуте есть подвиг честного человека и плод благородного восторга. Заметим, что Вольтер, окруженный во Франции врагами и завистниками, на каждом своем шагу подвергавшийся самым ядовитым порицаниям, почти не нашел обвинителей, когда явилась его преступная поэма. Самые ожесточенные враги его были обезоружены. Все с восторгом приняли книгу, в которой презрение ко всему, что почитается священным для человека и гражданина, доведено до последней степени кинизма. Никто не вздумал заступиться за честь своего отечества; и вызов доброго и честного Дюлиса, если бы стал тогда известен, возбудил бы неистощимый хохот не только в философических гостиных барона д’Ольбаха и M-me Jeoffrin <см. перевод>, но и в старинных залах потомков Лагира и Латримулья. Жалкий век! жалкий народ!

Переводы иноязычных текстов

1. Господин Вольтер. (Франц.)

2. «Утренняя хроника». (Англ.)

3. Турнебю, округ Шамон в Турени. (Франц.)

4. Лука д’Арк, владетель Ферона. (Франц.)

5. А ты, храбрая амазонка, Позор англичанам и опора трона, (Франц.)

6. Вольтер — камер-юнкер французского короля. (Франц.)

7. г-жи Жофрен. (Франц.)

Примечания

1. ПОСЛЕДНИЙ ИЗ СВОЙСТВЕННИКОВ ИОАННЫ Д’АРК

   Напечатано ⱫСовременнике» (1837 г., т. V), вышедшем после смерти Пушкина. Написано, вероятно, в первых числах января 1837 г. В дневнике А. Тургенева есть запись от 9 января 1837 г.: «Я зашел к Пушкину; он читал мне свой pastiche (подделку) на Вольтера и на потомка Жанны Дарк». Тургенев потому назвал это произведение «пастиш», что в действительности все факты, приведенные в данной статье, вымышлены Пушкиным. Возможно, что он хотел напечатать это в «Современнике», но преследовал ли он цели мистификации или хотел выдать статью за беллетристическое произведение, утверждать невозможно.

2. «...наш лауреат посвятил ей...» Р. Саути (Пушкин пишет «Соуте»)—автор поэмы «Жанна Дарк» (1796). Саути изменил свободолюбивым убеждениям юности и стал официозным поэтом. Байрон постоянно обвинял его в продажности. С 1813 г. Саути получил звание поэта-лауреата.

3. «...как пьяный дикарь...» Пушкин обращает к Вольтеру как автору «Орлеанской девственницы» ту бранную характеристику, какую Вольтер дал Шекспиру в предисловии к «Семирамиде», говоря о «Гамлете»: «Можно подумать, что это произведение — плод воображения пьяного дикаря».

4. Потомки Лагира и Латримулья. Исторические персонажи «Орлеанской девственницы», представители французской аристократии. Лагир, участвовавший вместе с Иоанной д’Арк в осаде Орлеана, пытался освободить ее из английского плена; Латримуль, министр Карла VII, был ее противником.